В гребном интернате при училище олимпийского резерва уже несколько месяцев детей тренирует Алексей Иванов. 35-летний (пока ещё, день рождения у него на следующей неделе) наставник сменил в этой роли Руслана Мамутова, который уехал из Барнаула по семейным обстоятельствам. Ну, а сам Алексей всю жизнь провёл в небольшом городе Зугрэсе в нескольких десятках километров от Донецка.
Приятное открытие
Четыре раза в неделю Алексей проводит двухразовые тренировки для юных гребцов в училище олимпийского резерва, ещё два дня у него по одному занятию в день. И лишь один выходной в неделю. Как Алексей сам рассказывает, проводит его насыщенно — убирает, готовит, отсыпается. Ещё созванивается с семьёй, которая пока осталась в ДНР — жена с дочкой, родители. Хотя они и так на связи по нескольку раз в день. О том, что там происходит, Алексей говорит не слишком много: один близкий родственник погиб, один в госпитале в тяжёлом состоянии, другой на передовой. Сам он уехал из ДНР год назад.
В Барнаул Алексей приехал ещё осенью, но из-за занятости толком не смог познакомиться с городом. Например, когда мы договаривались о встрече, он долго не мог понять: за ремонтируемым мостом на Новом рынке — где это? Зато с алтайской греблей познакомился очень хорошо, от своего нового места работы в восторге.
— Гребной интернат в Барнауле для меня стал открытием, о такой форме работы я раньше только слышал, — рассказывает Алексей. — Очень хотелось попасть в такие условия, где выстроена вся система подготовки, от меня требуется только давать детям нагрузку и добиваться прогресса. Питание, учёба, сон — всё это уже организовано другими без меня. Меня удивило, когда позвонили и спросили, почему не идём в бассейн? И не надо ни за кем бегать, находить часы для посещения.
— Как оцените уровень своих ребят? Некоторые, кто уже несколько лет тренируется в интернате, уже доросли до медалей, например, Саша Ланг.
— Саша перспективный парень, не ограничивает себя потолком уровня мастера спорта, хочет большего. Да и другие ребята, которые на ведущих ролях — Анастасия Кравченко, Семён Костенко, Степан Орлов. И среди младших есть толковые ребята. Поначалу мне казалось, что в физике они чуть отстают. Но когда от Руслана Мамутова узнал, что они тренируются всего два-три года, понял, что на самом деле это большой успех — выйти на такой уровень за это время. За зиму в физике ребята ещё прибавили.
— Мне ещё осенью директор СШОР им. Костенко Юрий Морозов говорил, что сюда приехал тренер из ДНР с планами остаться здесь работать. А с чего всё начиналось?
— На всероссийских соревнованиях познакомился с Дмитрием Лухнёвым (тренер бийского отделения СШОР Костенко. — Прим. авт.), он и предложил вариант с Барнаулом, сказал, что может это обсудить с руководством. Я приехал сюда, всё понравилось. Барнаул показался комфортнее Ростова, который мне напоминал какой-нибудь район Москвы — все суетятся, бегут. Тут всё компактно, уютно, при этом есть всё то же, что и в мегаполисе. Понравилась организация работы в спортшколе, гребной канал — вообще отдельная тема, это лучшее из того, что я видел.
— Почему не перевезли сюда семью?
— Вопрос о переезде решали накануне зимы, супруга очень восприимчива в холодам, поэтому решили на мне протестировать, какие тут зимы. Да и дочку не хотелось снова срывать посреди учебного года, ведь прошлый тоже получился скомканным. На Новый год они сюда приезжали, им тоже всё понравилось, так что скоро переедут.
— С вами приехали двое воспитанников. Как их родители отпустили?
— Парни взрослые, по 16−17 лет, под моим руководством тренируются пятый год, много ездили на соревнования, в том числе и такие, где ночевали в палатках у озера. Так что родители доверяют. Со мной приехали Алексей Большаков и Артём Торохтий, самые перспективные ребята из моей группы. У них есть запал, хотят стать чемпионами. Брат Артёма Алексей — тяжелоатлет, участник двух Олимпиад, так что и он хочет на этот уровень. Парни живут в интернате, а я на съёмной квартире.
44 спортсмена тренируются в гребном интернате при училище олимпийского резерва.
Семейное дело
— Вы сами в гребле со скольки лет?
— Всю жизнь. Мама — тренер по гребле, фанат своего дела. Ещё в детсадовском возрасте я был на её тренировках, сам в лодку впервые сел лет в семь. Понемногу стало получаться, а класса с шестого проснулось большое желание тренироваться, выполнил норматив кандидата в мастера спорта. Потом энтузиазм немного поутих, но полностью греблю я не бросал, форму поддерживал. В 2010 году, после того как окончил в Донецке спортивный вуз, поехал в Москву, там проработал два года, но не в гребле. Через два года вернулся домой, стал искать, чем заниматься, тут меня и позвали тренировать. У мамы была младшая группа, а старшие оказались без внимания, вот их и отдали мне. Работая с ними, я и сам стал тренироваться. Было это в 2013 году, а в 2014-м в Донецке начались всем известные события, многие уехали.
— А вы?
— Когда события перешли в активную фазу, я увез семью в Ростов. С супругой как раз ждали ребёнка. Месяца через четыре дома стало поспокойнее, сначала туда вернулась мама, а потом уже мы дождались, когда родится дочь, и в начале 2015-го тоже приехали в Зугрэс. Снова стал работать. Правда, не все старшие ребята, кто тоже уехал, вернулись обратно. А малыши почти все. У нас не было катера, так что я тоже вёл тренировки в байдарке, работал вместе со своими ребятами. Тоже стал выступать на соревнованиях, в 2017 году стал мастером спорта ДНР. Жена, кстати, тоже со временем стала тренером. После 2014 года их оказалась большая нехватка, ну, а Светлана знала нашу специфику, на воду в байдарке она тоже выходила. Взяла группу начальной подготовки.
— Сколько вообще у вас тренировалось детей?
— У нас небольшая муниципальная спортшкола. До февраля прошлого года у меня было две учебно-тренировочные группы человек по 10, плюс несколько групп у мамы, Ольги Николаевны, и малыши у жены. Но после февраля 2022 года ходить стало гораздо меньше. Учебный и тренировочный процессы в принципе идут, но иногда может один человек прийти, иногда вообще ни одного. Одни семьи уехали, другие боятся отпускать детей, и их можно понять. Вот вчера мама рассказывала, был случай — пришёл мальчик на тренировку грязный. Услышал самолёт, испугался, лёг на дорогу.
Опасный тыл
— Как вы прожили последний год?
— С началом СВО я стал искать место, где могу работать в России. Мне хотелось специализироваться по профилю, нашёл вариант в Ростове инструктором по спорту. Плюс там ещё для моих ребят удалось договориться о проживании и питании. До осени был там, потом появился вариант с Барнаулом. У супруги есть вторая работа, она не может её оставить, но скоро, как уже говорил, переедет. Ну, а мама тоже во что бы то ни стало хочет заниматься там своим делом, тем более что она ещё ведёт физкультуру в общеобразовательной школе, уезжать отказывается.
— Страшно за них?
— Конечно страшно. Прошу жену, чтобы пореже куда-то выходила, не приближалась к стратегическим или военным объектом. Зугрэс считается тылом, там спокойнее, чем в Донецке, хотя тоже иногда прилетает. В 2014 году со своими ребятами мы попадали под обстрел. После воды пошли на тренировку на стадион, и тут началось. Много человек погибло (по официальным данным — 12. — Прим. авт.), один из моих воспитанников был ранен. Прошлым летом, когда события опять активизировались, я забрал дочь в Ростов. Жена осталась там, в крайнем случае куда-то укрыться или уехать одной проще. К осени всё опять немного успокоилось, спасибо российским военным, без которых было бы очень туго. Дочка вернулась домой, пошла в школу. В прошлом году там учебный процесс остановился в феврале. В сентябре учебный год начался, но он тоже нестабильный: обстреляют Донецк или Макеевку — у нас наступает перерыв в занятиях на несколько дней.
— Вы больше года не были дома. Скучаете?
— Больше переживаю за тех, кто там. Иногда новости смотрю, иногда, наоборот, отключаюсь от всего, чтобы не накручивать себя. Страшно там.
— Когда всё закончится, планируете вернуться или остаться в Барнауле?
— Думаю, мы останемся тут. Да, там малая родина. Но надо видеть, что там сейчас. И сколько ещё потом нужно будет времени, чтобы восстановить всё. Когда с семьёй приезжали сюда, так радовались спокойствию и цивилизации. Хочется стабильности.